"То, что во Франции носит название Сен-Жерменского предместья, не является ни кварталом, ни сектой, да и вообще не поддаётся точному определению. На Королевской площади, в предместье Сент-Оноре, на Шоссе д"Антен тоже имеются особняки, где царит дух Сен-Жермен. Таким образом, это место уже не умещается в себе самом... Сен-Жерменское предместье со своим говором, манерами, особыми традициями, вот уже около сорока лет занимает в Париже то же положение, какое в пятнадцатом веке занимал Лувр, в шестнадцатом - Королевская площадь, а в семнадцатом и восемнадцатом — Версаль" - писал Оноре де Бальзак в 1834 году.
И до сих пор эти слова справедливы - Сен-Жермен-де-Пре это не только и не столько место, сколько атмосфера и состояние души. Погуляем?
На бульваре Сен-Жермен
Сердцем квартала является древняя церковь Сен-Жермен-де-Пре, центр одноименного аббатства, бывшего когда-то государством в государстве: оно владело всеми окружающими землями, подчинялось напрямую Риму, а аббат самостоятельно вершил тут правосудие, казня и милуя свою паству...
Площадь Сен-Жермен
История аббатства насчитывает полторы тысячи лет. В VI веке король франков Хильдеберт завоевал в Испании тунику святого Викентия и чаши, по преданию принадлежавшие царю Соломону. Для хранения реликвий парижский епископ Жермен основал монастырь. Впоследствии епископа здесь и похоронили, а аббатство стали называть в его честь Сен-Жермен-де-Пре (Святой-Жермен-в-полях). Так же стали называть и постепенно выросшее вокруг поселение, ставшее впоследствии парижским предместьем. Сохранившееся от аббатства здание является самой старой церковью Парижа, ее колокольня была построена в XI веке, а неф в XII-м.
Внутренний вид церкви Сен-Жермен
Церковь была сильно повреждена во время Великой французской революции 1791 года. Сначала ее разграбили, потом тут устроили фабрику по производству селитры, после взрыва на которой от здания остались только стены. Лишь в XIX веке интерьер был воссоздан учеником Энгра Ипполитом Фландреном.
Статуя Мадонны XIII века обнаруженная при раскопках в 1999 году
В часовне
, где захоронены основатель палеографии Жан Мабийон, филолог и историк Бернар де Монфокон и глубоко чтимый мною Рене Декарт - великий математик и философ.
Париж постепенно подступал к Сен-Жермену, и в XIII веке, когда король Филипп-Август возвел городские стены, аббатство оказалось совсем рядом с ними. На церковных землях издавна шла оживленная торговля, которая привела к возникновению под стенами Парижа одной из самых больших ярмарок Франции. Сначала она раскидывалась только во время Пасхи, но потом стала круглогодичной. Следы ярмарки сохранились до наших дней в виде крытого Сен-Жерменского рынка.
Рынок Сен-Жермен
В аркадах рынка
Еще одним напоминанием о ярмарке является небольшой пассаж, носящий название Cour de Commerce Saint-Andre. Когда-то это место примыкало непосредственно к городской стене между воротами Бюсси и Сен-Жермен. В городе торговать было накладно, а вот вне стен - и просторнее, и дешевле. Название cour de commerce (торговые ряды) сохранилось с тех древних времен.
У входа в пассаж Сент-Андре со стороны улицы Сент-Андре-дез-Ар
Несмотря на небольшую длину, пассаж насыщен пластами истории Парижа. Если идти по нему по направлению к бульвару Сен-Жермен, то по левую руку сквозь витрины дома №4 можно увидеть остатки парижской стены и башни времен короля Филиппа-Августа. Рядом, между домами №2 и №4 находится калитка, которая ведет в старинные дворы Рогана (Cour de Rohan). Если вы пройдете через эту калитку, то пересечете стену старого города и попадете в проходные дворики, возникновение которых относят к XIV веку, когда здесь находилось подворье руанского архиепископа. Название Руан (Rouen) постепенно трансформировалось в Роган (Rohan) - так называли Руан бретонцы.
Дворы Рогана. Калитка через границу Парижа XIII века.
Лесенка справа ведет в мастерскую художника Бальтуса, которая располагалась прямо наверху стены, возведенной Филиппом-Августом в 1210 году. Каменная тумба-отбойник, как утверждают, не только охраняла угол от проезжающих экипажей, но и служила монахам "подставкой" с которой они взбирались на своих мулов.
Дворы Рогана
Напротив входа во дворы Рогана, в доме в доме №3 по пассажу Сент-Андре располагается самое старое парижское кафе "Прокоп", которое в 1686 году открыл предприимчивый итальянец Прокопио. Именно здесь можно было отведать кофе, который появился в Европе совсем недавно и зерна которого продавались рядом на Сен-Жерменской ярмарке. Ещё одним изобретением Прокопа стал прообраз мороженого - охлажденная пена из взбитых сливок, пользовавшееся у посетителей немалой популярностью, впрочем как и другие замороженные десерты, подававшиеся в кафе.
Витрина "Прокопа", выходящая в пассаж Сен-Андре
В витрине "Прокопа" соседствуют портреты отца-основателя США Бенджамина Франклина и главного французского революционера Максимилиана Робеспьера. Они не только любили заходить в это кафе, но и были достаточно тесно связаны. Будучи еще простым физиком, Франклин изобрел громоотвод, что навлекло на него многочисленные обвинения как со стороны клириков, так и со стороны ученых. Во Франции был даже инициирован процесс "против громоотвода", на котором никому тогда неизвестный адвокат Робеспьер защищал изобретение и выиграл дело.
Продолжение пассажа Сент-Андре выходит к бульвару Сен-Жермен.
Арка пассажа Сент-Андре, выходящая на бульвар Сен-Жермен
Дом перед аркой (№8) известен тем, что здесь печатал свою газету "Друг народа" Марат - лидер якобинцев и яростный сторонник революционного террора. Напротив, во дворе дома №9 доктор Гильотен испытывал на бедных овечках свою зловеще-знаменитую машину для быстрого и безболезненного умерщвления преступников, приговоренных революцией к смерти. А сразу за аркой, на углу улицы Медицинской школы жили два пламенных революционера - неистовый Дантон и прекрасный Демулен, кого (о злая ирония судьбы!) эта самая гильотина лишила буйных голов.
До наших дней дом Дантона и Демулена не сохранился, его снесли при прокладке бульвара Сен-Жермен. Теперь на этом месте стоит памятник "отцу французской демократии" и автору знаменитого лозунга "Свобота-Равенство-Братство"
Памятник Дантону на бульваре Сен-Жермен.
Несмотря на многие градостроительные преобразования, левый берег гораздо лучше сохранил дух старого Парижа, чем перекроенное недрогнувшей рукой барона Османа правобережье. На Сен-Жермен-де-Пре то и дело видишь милые сердцу и глазу островки старины - то симпатичный дворик, то старый дом, то просто архитектурную деталь...
Фахверковый подъезд на улице Висконти
Дворик на улице Шерш-Миди
Остаток деревянной торговой вывески XVII века на улице Эшоде
Лестница на улице Жакоб
Сен-Жермен-де-Пре - это один из главных культурных центров Парижа. Здесь находится Институт Франции - уникальное учреждение, объединяющее в своих стенах пять старейших национальных академий. В главной из них, Французской академии, заседают "40 бессмертных" - пожизненных академиков в области французского языка и литературы. Также в Институт входят Академия наук (математика, естественные науки, медицина), Академия надписей и изящной словесности (история, археология, языкознание), Академия изящных искусств и Академия моральных и политических наук.
Здание Института Франции, построенное на средства кардинала Мазарини
Красивые виды на Институт открываются с Сены или с пересекающего ее моста Искусств
Мост искусств и Институт Франции с Сены
Еще совсем недавно решетки моста были плотно увешаны сердечными замочками, но после того как одна из секций ограды обвалилась под непомерной для нее тяжестью, все замочки убрали, а вместо решеток на мосту поставили листы прочного стекла.
"Замочки любви" с моста Искусств остались только на фото...
Публика в квартале Сен-Жермен-де-Пре особенная, демострирующая смесь ума, стиля и высокой самооценки, возможно с определенной долей иронии. Как пишет парижский гид Ирина Кнеллер: "Для этого района — его обывателей, завсегдатаев и просто стиля — даже специально выдумали термин «germanopratin» (в псевдославянском эквиваленте вроде бы «святожермянный»). Он означает не географическую, а социально-эстетическую принадлежность — к довольно замкнутому кружку, в котором фокус снобизма в разные эпохи смещался с происхождения на уровень доходов, но всегда с оттенком особой интеллектуальной состоятельности".
Посмотрите на некоторых обитателей квартала и вы возможно уловите объединяющие их черты
1.
2.
3.
4.
Даже Сен-Жерменские клошары выделяются своим интеллектуальным уровнем)
"А еще очки надел..."
Дух Сен-Жермена ощущается и в витринах его магазинов - вряд ли подобные инсталляции можно увидеть в других районах города.
Магазин рукописных автографов на улице Жакоб
Магазин косметики на улице Бонапарта
Жаль, что переехал магазин русской книги, но остается на своем месте "Петергоф", где торгуют русской стариной
Витрина "Петергофа"
Рядом с Институтом Франции находится Национальная школа изящных искусств, самое престижное художественное учебное заведение страны. Достаточно назвать лишь несколько имен ее выпускников, чтобы понять, какую огромную роль сыграла школа в культурной истории Франции: Буше, Фрагонар, Давид, Энгр, Жерико, Делакруа, Дега, Моне, Ренуар, Роден, Гарнье.
У входа в школу изящных искусств
Окружающие школу кварталы также пропитаны духом искусства. Здесь располагаются художественные мастерские, магазины, многочисленные арт-галереи.
Площадь Фюрстенберг, где расположен музей-квартира Делакруа
Галерейщица
По окрестным улицам можно бродить как по выставке, разглядывая картины, фотографии, скульптуры...
Скульптура Армана "Венера искусства", стоящая у ресторана "Палитра"
Во дворе одной из галерей
И конечно-же нельзя не сказать о Сен-Жерменских кафе. Сейчас они притягивают многочисленных туристов, а когда-то были местом работы и общения местной богемы, писателей, поэтов, философов... Тут спорили Дидро и д"Aламбер, писали Вольтер и Бомарше, Виан и Сартр, встречались Пикассо и Ривера, Бонапарт и Марат.
Два Маго (Deux Magots) - одно из самых знаменитых Сен-Жерменских кафе
.
В Deux Magots собирались сюрреалисты, его завсегдатаями были Верлен и Рембо, приходили сюда Хэмингуэй, Фолкнер, Сент-Экзюпери... Официанты кафе до сих пор носят традиционную черно-белую униформу с бабочками
Вообще работа сен-жерменских официантов мне всегда казалась почти виртуозной, она на мой взгляд стоит того, чтобы обратить на нее отдельное внимание
Пластика момента
Вечерний натюрморт от "Бонапарта"
. В этом кафе император не бывал - оно просто расположено на улице его имени. Но зато свой столик был у Наполеона в "Прокопе". Там же под пуленепробиваемым стеклом хранится его треуголка, которой он как-то расплатился за ужин из-за отсутствия денег.
На старинной улочке Бюсси жизнь не затихает ни днем, ни ночью
На улице Бюсси
На углу у аббатства часто можно послушать сен-жерменский джаз. Место тут "хлебное", поэтому исполнители сменяют друг-друга по уговоренному между собой расписанию
И еще несколько штрихов к портрету Сен-Жермен-де-Пре
Парижский полдень. Улица Сены
Модные бутики постепенно вытесняют кафе и книжные магазины
Сквер Вольтера
Антикварные лавки - тоже одно из лиц Сен-Жермен-де-Пре
Старое и новое
«Я вышла из конторы и, посмотрев на небо, остановилась под козырьком крыльца. Дождь… Мелкий, противный, нудный, промозглый, пакостный, мелочный, отвратительный, завистливый, подлый, двуличный, козел…. Эпитеты перестали иметь хоть какое-то отношение к дождю. Самому обычному осеннему дождю… Раскрыв зонт, я шагнула в хлюпающую асфальтовую реку…»
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Бульвар Сен-Жермен (Татьяна 100 Рожева, 2012) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru )
Я вышла из конторы и, посмотрев на небо, остановилась под козырьком крыльца. Дождь… Мелкий, противный, нудный, промозглый, пакостный, мелочный, отвратительный, завистливый, подлый, двуличный, козел…. Эпитеты перестали иметь хоть какое-то отношение к дождю. Самому обычному осеннему дождю… Раскрыв зонт, я шагнула в хлюпающую асфальтовую реку.
– Excusez-moi, mademoiselle! Вы не поможете мне? – Из мокрых кустов вырос высокий пожилой мужчина в бежевом вельветовом костюме, с растерянной улыбкой на красивом еще лице.
– Вы мне, извините? – Тоже растерялась я: возле нашей сраной конторы и «excusez-moi, mademoiselle»…
– Здесь же больше нет никого…
Я оглянулась… Действительно.… Нет.
– А что случилось?
– Кажется, я заблудился. Вы не знаете, как эта улица называется?
– Эта улица называется Погодинская. Этот город называется Москва и сейчас 2010 год.
– Вы предугадали мои вопросы, – улыбнулся он, – но это еще не все. Мне нужно попасть на Пироговку, а тут левого поворота нет. Хотя, мне кажется, раньше он был…
– Нет, на Абрикосовском переулке нет левого поворота. Вам надо до параллельного доехать. Не помню, как называется. Там есть.
– А может, Вы мне покажете? А я вас подвезу. Куда Вам надо?
– К метро «Фрунзенская».
– Отлично! Заодно вспомню, где метро.
Его бежевый пиджак уже начал промокать и темнеть на плечах…. Ну не насиловать же меня собрался этот пришелец с вельветовой планеты? В его то возрасте! А вдруг у них шестьдесят – это юность, и его цель – распылить враждебное инопланетное семя в районе метро «Фрунзенская»…?
– Хороший я, хороший, – вклинился пришелец в мои сомнения, как и положено пришельцу. – Я могу позволить себе подвести понравившуюся мне женщину?
«Наш! – Успокоилась я. Просто не заметил, как постарел…». – Вас не Гоша зовут? Он же Гога, он же «все и всегда я буду решать сам на том простом основании, что я мужчина»?
Он наморщил лоб, не понимая, о чем я… Я снова засомневалась в его земном происхождении.
– А, это Вы этот фильм имеете в виду, который Оскара получил… как же его… Забыл… Я, знаете, уже больше француз, чем русский…
– Хорошо, француз, покажу Вам, где метро «Фрунзенская».
На его лице изобразилась такая радость, что я снова засомневалась, но теперь уже в том, не ошиблась ли я в определении его потенции…
– Вот моя машина! – С явным удовольствием показал он на огромный Xummer, припаркованный как ботинок Гулливера в прихожей лилипутов. – Большие машины – моя слабость. Во Франции все на маленьких ездят, хоть здесь душу отвести.
Он открыл дверь и галантно подсадил меня под локоть.
Внутри машина оказалась еще больше, чем снаружи. На коробке скоростей мог бы разместиться журнальный столик. С закусками и выпивкой.
– Вы живете во Франции?
– Да. Большую часть времени. У меня там жена и две дочки. В Москву только по работе, три – четыре раза в год получается. Меня зовут Андре. В, общем, конечно, Андрей Юрьевич, Андрей, но Андре – уже привычней. А вас, mademoiselle? Comment vous appellez-vous?
– Je m’appelle Татьяна.
– О! Parlez-vous français?
– Нет, к сожалению, это останки школьных знаний.
– А что делает девушка с такими мощными останками знаний в этом советском здании из стекла и бетона, из которого она вышла?
– Работает редактором журнала.
– Редактором? О-ля-ля! – Он радостно потер руки. – Вот Вас то мне и надо!
– В каком смысле?
– В смысле литературных идей. Коих накопилось к моему почтенному возрасту. Мы смогли бы сотрудничать?
– Да.… Почему нет…
– В таком случае я предлагаю для начала съесть чего-нибудь вместе. В Париже, кстати, сейчас время ужина. Видите, как все удачно.… Где-то здесь был неплохой ресторанчик. Не знаю, есть ли он еще.… В Москве все так быстро меняется. Зрительно я помню, как ехать, но зрительная память и правила этого вашего «гибэдэдэ», ужасное название, не всегда совпадают…
Он сосредоточился на дороге, а я на ощущениях. Xummer, как неповоротливый вежливый слон, продвигался осторожно, чтобы ненароком не раздавить кого-нибудь. Не подозревавшие о его хорошем воспитании, прочие дорожные звери на всякий случай бросались от него врассыпную. Андре благодарно кивал каждому, кто успевал удрать. Французский менталитет сам выглядел как слон в русской посудной лавке.
– Кажется, здесь… Во всяком случае, похоже…., проговорил Андре, плавно паркуясь на площадке, на которой поместились бы две машины и трехколесный велосипед.
Он открыл дверь и подал мне руку. Его манеры были безупречны. Меня обходили с правильной стороны, передо мной открывали и придерживали двери, отодвигали и придвигали стул…. Мне захотелось удрать, чтобы случайно не расстроить вежливого слона своим несоответствием его воспитанию.
Народу в ресторане было много, но на нас тут же десантировался официант с почтительно склоненной лысой головой. Как они, собаки, деньги чуют… Лысиной, что ли? Он с жадностью внимал каждому слову, произносимому Андре, словно тот говорил заветные слова о том, где находится золотой ключик.
– Я бывал у вас частенько, но давно. Кормили прилично. Как сейчас, не знаю. Вы принесите нам, что у вас есть интересного из холодного и из горячего, позиций шесть – семь, а мы все попробуем. Да. И сразу бутылочку Vittel без газа. Есть она у вас?
– Конечно! – Почти оскорбился официант. – Выпить желаете? Взгляните винную карту?
– Нннет. Принесите бутылочку красного сухого. Самого дорогого.
– Сию минуту! – Официант растаял в воздухе как галлюцинация.
– Татьяна, Вы не против, что я вот так распорядился?
– Нет, конечно, Андрей Юрьевич.
– Ну и замечательно. Пожалуйста, зовите меня Андре. Так вот по поводу литературных идей. Их действительно много. У меня была длинная жизнь…
– Почему была?
– В подбадривании я не нуждаюсь. Я имею в виду, того, что было, уже хватит на пару томов. Начать с того, что родился я в дворянской семье, но происхождение скрывали от меня до поры. Мой отец был инженером, инженером с большой буквы, сейчас таких уже нет. Он заставлял меня учить французский, который я, конечно, ненавидел с детства. Теперь благодарен. Когда отца уже нет…. Я начал карьеру еще в Союзе, женился во Франции, возглавлял одну из крупнейших мировых корпораций. – Он произнес название. – Слышали?
– Конечно, – соврала я.
– Вижу, что не слышали, – улыбнулся Андре. – Ладно. Девушке простительно. Мы работаем, в основном, для военной и космической промышленности. Сам я уже отошел от дел, но в Совете директоров регулярно сижу, надуваю щеки. Некоторые вопросы, кадровые, например, без меня не решаются. У меня всегда был нюх на толковых специалистов. Один из наших лучших сейчас топ-менеджеров уже легенда в компании. Это тоже отдельная история. Я как-то проезжал по области, остановился перед шлагбаумом. Открыть шлагбаум вышел парень. Мне понравилось его лицо. Показалось странным – тмутаракань, гаражи на окраине городишки, работяга в телогрейке и вдруг такое лицо… Я стал его расспрашивать. Оказалось, ему двадцать лет, он из хорошей семьи, но уже живет самостоятельно, на автомеханика выучился, движок с закрытыми глазами знает, а в сервисах не держится, не может клиентов обманывать. Я пригласил его к нам, нам такие нужны. Сейчас он реально один из лучших. И таких историй было полно…
Появились вино, закуски и лысый официант, с трудом удерживающийся от желания лизнуть дорогого клиента.
– Так. И что тут у вас из чего? – Спросил Андре, надев очки в тонкой темной оправе, которые ему очень шли.
Испаряя пот лысиной, официант подробно рассказывал, что из чего, а Андре внимательно слушал, уточняя ингредиенты соусов, способы приготовления овощей и родину рыбы, словно речь шла о жизненно важных вещах. Вот как надо относиться к тому, что ешь, – подумала я. Успех избирает избирательных…
– Начнем? – Улыбнулся мне Андре, разобравшись в деталях кулинарии, – рекомендую попробовать все.
Я отщипнула от ближайшей еды пучок травы, прикрывающий вкусно рассказанное содержимое.
Лысый снова материализовался в воздухе возле Андре.
– Позвольте, я положу Вам?
– Да, пожалуйста.
«А я бы отказалась, – подумала я. – Уж слишком навязчив».
Ловко орудуя инструментами, лысый мужчина устлал закусками тарелку мужчины, не страдающего недостатком волос: густая шевелюра Андре только начинала седеть на висках. Блестя лысиной, официант отошел в поклоне, не поворачиваясь задом к дорогому клиенту.
– Так вот…, – продолжил Андре, – Я давно задумывался над тем, чтобы написать роман на основе событий своей жизни. Условное название будущего опуса «Бульвар Сен-Жермен». Если быстро сделать – поймаем кризис и реакции маленьких французских буржуйчиков. Ремарки моей жены и ее родственников имею каждый день – дорогого стоит.
– Почему такое название?
– «Бульвар Сен-Жермен» захавают – они все на нем мечтают жить, а уж как там живут…! Это будет бомба. Мне нужен хороший редактор, писатель, журналист, в общем, профессионал, который все это запишет, литературно обработает и оформит. Вы занимались этим когда-нибудь?
– Впрочем, это не важно. Я вижу, что мы сработаемся. С"est tout bon. Теперь вопрос оплаты. Думаю, его стоит решить сразу. Сколько будет стоить ваша работа?
– Есть принятые расценки. 400 тысяч знаков – 10 тысяч долларов, – ответила я, прибавив к цене жирный кусок.
– А по времени?
– Обычно, договор на четыре-пять месяцев заключается, но реально получается полгода. Месяц-полтора уходит на исправления, переделки, согласования с издательством и прочую утруску.
– То есть вы полгода живете на эти деньги? Учитывая, что пособие в вашей конторе нельзя назвать деньгами.
– Это несерьезно, Татьяна. Вы красивая женщина. Давайте, двадцать?
Съеденное сено подскочило во мне восторженным салютом.
– Заманчивое предложение…
– Значит, договорились. Мой юрист подготовит бумаги. Далее. Я хочу, чтобы между нами был хороший контакт. Ты, думаю, тоже. Поэтому, предложение следующее: завтра или в четверг ты приезжаешь ко мне, и мы общаемся в спокойной домашней обстановке. Такси и угощение за мной. Ну как тебе мой план? Надеюсь, ты не против обращения на «ты»?
Конец ознакомительного фрагмента.
Они сидели в этом известном парижском кафе - популярнейшем месте среди богемной публики уже довольно долго. Их изначально было трое: двое мужчин и она. В кафе «де Флор», в аббатстве Сен-Жермен-де-Пре, расположенном в шестом парижском округе, на пересечении бульвара Сен-Жермен и улицы Сен-Бенуа.
В разные времена сюда частенько приходили: Жан-Поль Сартр и Симон де Бовуар, Камю и Хемингуэй, Рембо и Верлен, Пикассо, Андре Бретон, чтобы выпить здесь чашечку утреннего кофе или вечернего абсента, наряду с обычными горожанами. А неподалеку от кафе находилось много известных достопримечательностей: Люксембургский дворец, театр Одеон, церковь Сен-Сюльпис, особняк Моне - всего и не перечислить...
Она находилась в Париже - Мекке всех влюбленных! В городе, который мог одновременно вдохновлять и умиротворять. В городе, созданном для того, чтобы любить, прогуливаться, мечтать. Быть счастливой, заниматься любовью, пить шампанское.
Ей стал хорошо понятен смысл избитого выражения: "Увидеть Париж и умереть". Только вот умирать не хотелось. Напротив, хотелось прожить еще много лет насыщенной счастливой жизнью, рядом с любимым человеком и дочерьми. О, Боже... Думала ли она, что когда-нибудь здесь окажется? Разве только в самых сокровенных мечтах.
А что мечты? У кого их нет? В последнее время она стала похожа на пустой сосуд. Не жила, а существовала. Словно разделилась надвое. Одна половинка воспитывала детей, ходила на работу, встречалась с друзьями. Притворялась, что любит мужа. И помимо этого совершала еще много разных дел. А другая половинка отстранившись, наблюдала за происходящим и изумлялась. Как ей – первой половинке удаётся жить в оболочке, лишенной мыслей? Где же тогда они были?
Мысленно она находилась рядом с мужчиной, которого любила. Временами ей становилось страшно от того, что оказывается она может любить так глубоко. Так сильно, до дрожи... Словно дали вдохнуть последний глоток воздуха, а им не надышаться. Он ведь один остался. Как вообще можно жить без воздуха?
Она была уже готова смириться с тем, что он её не любит. Или всё-таки любит, но боится ломать её устоявшуюся жизнь? Возможно, увлекся ею лишь ненадолго? Загорелся и остыл? Сложностей побоялся?
О, Боже, сколько раз она просыпалась со слезами на глазах, думая о том, что её любовь сгорит. Истлеет вдали от предмета её любви. И каждый день казался ей подобным вечности. А потом проходило какое-то время, и она, получив новое сообщение, начинала улыбаться, чувствуя безграничную радость. Любимый не пропал навсегда! Он написал ей снова!
В один из дней при банальном медицинском обследовании она получила положительный результат на ВИЧ. Это был стресс, шок! Страшный диагноз, отнимающий у неё право: на жизнь, на любовь, на счастье. Она не сможет увидеть дочерей взрослыми. Так много времени в запасе у неё не будет. Вырастут, но уже без неё.
Отмеряя своей жизни недолгий век, она и тогда не переставала думать о любимом. В мыслях разговаривала с ним, шутила, кокетничала. И прощалась... А он молчал, не писал ей ни словечка. Она жила со страхом в сердце и, превозмогая себя, с улыбкой на губах. Она не сдается никогда. Она - боец. Просто сейчас устала немного. Вопреки всему она продолжала надеяться на чудо.
Диагноз сняли спустя восемь месяцев. Он оказался ошибочным, но до того, как это выяснилось, она пересдавала кровь два раза с промежутками во времени. Подобные медицинские ошибки были совсем не редкостью.
Её муж всё понял. Почувствовал, что её сердце занято другим. Были и скандалы, и объяснения. Она честно призналась мужу, что разлюбила его и не знает, как им жить дальше. Сохранять видимость семьи только ради дочерей? Но скажут ли они за это «спасибо», когда вырастут? Потом случилось ещё много разных событий, удивительных и необыкновенных. Всё закружилось, словно руки ребенка завертели трубку калейдоскопа, заставляя разноцветные стекляшки складываться в диковинные узоры.
Они прилетели с мужем в Париж вчера утром. Их самолет приземлился в аэропорту Шарль-де-Голь. Сами же парижане называли свой знаменитый аэропорт просто: Руасси. Её любимый прилетел несколькими часами позже.
Они остановились в небольшом отеле, который располагался в сердце Латинского квартала, на левом берегу Сены, в нескольких шагах от Люксембургского Сада, Пантеона и Университета Сорбонна. Комфортабельные просторные, уставленные старинной мебелью номера носили названия знаменитых замков долины реки Луары. Стены отеля были выкрашены в теплые тона; а служащие вели себя исключительно доброжелательно и проявляли почти, что отеческую заботу о постояльцах. Окна номера, в котором они с мужем расположились, выходили в уютный маленький дворик. Любимый поселился в одиночном номере, на другом этаже отеля.
Мужчины встретились друг с другом в баре отеля и проговорили всю ночь. Муж пришел лишь под утро, лег в постель и мгновенно отключился. От него пахло коньяком. Ей же так и не удалось уснуть. О чём именно они говорили, она так никогда и не узнала.
Это был серьезный мужской разговор. Один передавал её, подобно драгоценности, другому. Из рук в руки. Один просил, а другой обещал заботиться и беречь её, такую нежную и хрупкую, несмотря на образ сильной леди.
Всё произошло безмолвно. Они вошли в кафе втроём: она, её любимый и муж. Мужчины расположились за разными столиками. Оба смотрели на неё и ждали. Она остановилась посередине. Посмотрела на обоих мужчин по очереди. Вздохнула, взглянув на свое прошлое, и легонько пожав плечами, виновато улыбнулась. Точно извинилась за выбор своего сердца.
А потом, лучезарно улыбаясь, посмотрела на свое настоящее и присела к нему за столик. Любимый и она заказали по бокалу вина. Муж попросил принести ему чашку горячего чая.
Чай он не пил никогда. Вопреки своему обыкновению, он заказал именно его. Их заказы подали быстро. Ведь, кроме них, в кафе никого не было. Едва на столик мужа поставили блюдце с чашкой горячего чая, он встал и молча вышел из кафе, даже не оглянувшись на прощание. Слов было уже не нужно.
Она сидела за столиком, задумчиво держа в руке бокал красного вина. Любимый говорил ей об их будущей совместной жизни. Она внимала его словам, провожая взглядом, удаляющийся по улице, силуэт бывшего мужа. Силуэт, уходивший от неё навсегда.
И прощаясь с прошлым, она потихонечку впускала в сердце огромное до невозможности счастье, которого все-таки дождалась.
В один солнечный полдень, в старом кафе «де Флор», расположенном на пересечении бульвара Сен-Жермен и улицы Сен-Бенуа. В Париже.
© Copyright: Мария Орфанудаки, 2010
Свидетельство о публикации №210090100091
На левом берегу Сены в шестом округе города, находится церковь Сен-Жермен-де-Пре, самая старая христианская церковь Парижа. (Станция метро Saint-Germain-des-Prés - 500 м к северу от Люксембургского сада - 700 м к югу от Лувра)
В I веке, когда по Европе ещё во всю маршировали Римские легионеры, на этом месте уже стоял храм, немного позже, во времена Меровингов, здесь возникло могущественное аббатство Сен-Жермен, на протяжении нескольких столетий аббатство было очень влиятельным христианским центром средневековой Франции.
Время и ратные подвиги человека лишили нас возможности лицезреть аббатство Сен-Жермен во всей первозданной красе, единственное дошедшее до наших дней сооружение древнего аббатства - это церковь Сен-Жермен-де-Пре - самое старое сооружение Парижа, одна из небольшого числа строений романского стиля архитектуры.
Достопримечательности святого места - это его старинные постройки и захоронение Рене Декарта, великого ученого и философа древнего мира.
Вокруг Сен-Жермен-де-Пре находятся кафе с типичной парижской атмосферой. Впервые кафе появилось в Париже в 1686 году под названием Ла-Прокоп.
Начиная с послевоенного периода писатели всех национальностей стали стекаться в Париж и проводить целые дни за столиками, прославив такие кафе как Ле-Дё-Маго, Кафе-де-Флор и брассери Липп. И, несмотря на то, что некоторые из них потеряли уже свою подлинность, трудно устоять перед искушением зайти и подышать атмосферой заведений, где когда-то собирались знаменитости всякого рода.
Саша Митрахович 30.11.2015 19:33
Возникло аббатство Сен-Жермен-де-Пре (Saint Germain des Pres) благодаря военным походам короля франков Хильдеберта I. В V веке кипели бурные военные действия между вестогами и франками. Хильдеберт I был сыном первого христианского короля франков Хлодвига, он осадил испанскиц город Сарагос. Святой Викентий - диакон Сарагосской церкви, принял мученическую смерть от рук римского императора Диоклет. . .
Саша Митрахович 17.12.2015 12:40
Постройки Парижского аббатства Сен-Жермен-де-Пре в первозданном виде до нас, конечно, не дошли.
Церковь неоднократно разрушалась и восстанавливалась снова. Сегодня самая старая часть Сен-Жермен-де-Пре - основная колокольня, она датируется X веком. Глухие стены из камня и массивные контрфорсы указывают на романский стиль постройки.
Фасад предваряет портик XVI века, под которым сохранились остатки портала XII в., а на его вершине возвышается величественная романская колокольня. В XIX в. были снесены башни, стоящие по обе стороны хоров. Высокие окна на хорах демонстрируют переход от готического стиля к романскому (XII век).
Оригинальная конструкция церковного свода позволила выстроить над входом галерею, а не хоры, как раньше. Это нововведение было придумано специально для Церкви Сен-Жермен-де-Пре известным архитектором Пьером де Монтреем, который также строил Собор Парижской Богоматери. С его лёгкой руки такие своды стали традиционными для всех готических европейских соборов.
Саша Митрахович 17.12.2015 12:42
Интерьер состоит из трех нефов с трансептом и глубокими хорами, опоясанными галереей с радиальными капеллами. Своды хоров сохранились от первоначального здания, в то время как своды трансепта и нефа были добавлены в XVII в.
Стены центрального нефа и хоров покрыты фресками Фландрена (1854-61), изображающими Сцены из Нового и Ветхого Завета.
Интерьер церкви дополняют прекрасная статуя Нотр-Дам-де-Консоласион 1340 г., могилы и мемориальные доски знаменитостей, среди которых Картезий (вторая капелла справа) и король Ян Казимир Польский, аббат Сен-Жермена.
Саша Митрахович 17.12.2015 12:44
В результате такой бурной истории существовании церкви она дошла до нас лишь после реконструкции 19 века, не сохранившись в первозданном виде. Особое внимание стоит уделить смешанным стилям, архитектор Виктор Бальтард включил в ее новый вид колоны, которые были еще в 6 веке и новейший хор 12 века. Все это произведение искусства, было совмещено разными эпохами и стилями, поэтому обращайте пристальное внимание на каждый кусочек церкви, и вы увидите и стиль барокко, и столько сложное сочетание романской арки с готическими сводами.
Внутри церкви вы можете соприкоснуться с гробницей настоятеля аббатства Сен-Жермен-де-Пре, в прошлом королем Польши Джоном II Казимира Вазы и известного всему миру философом Рене Декартом. На этом просмотр не заканчивается, ведь поднимай голову и обращая на стены церкви мы видим творения художника Жана -Ипполита Фландрина, которые завораживают человеческий взор.
Саша Митрахович 17.12.2015 12:46
Франц:
Boulevard Saint-Germain, 75006, 75007
Метро:
Assemblee Nationale (Ассамбле-Насьональ), Saint Germain des Pres (Сен-Жермен-де-Пре), Maubert Mutualite (Мобер-Мютюалите)
Начало:
Pont de Sully (мост Сюлли)
Конец:
Quai d"Orsay (набережная Орсэ)
Протяженность:
3150 м.
Бульвар Сен-Жермен был заложен в XIX веке и тянется на три километра вдоль левого берега Сены. Это одна из самых оживленных улиц города, богатая на достопримечательности и богемные заведения. Самым известным историческим зданием бульвара является церковь Сен-Жермен-де-Пре , благодаря которой бульвар и получил свое название. Церковь была построена еще в 543 году, перестроена в XI веке и уже в таком виде дошла до наших дней.
Пройдя по бульвару, вы попадете на площадь Мобер . Это место имеет жуткую историю - в старину инквизиция самыми изощренными способами казнила здесь еретиков. Чуть дальше, на пересечении бульваров Сен-Жермен и Сен-Мишель, расположены Музей Клюни и самый старый университет Франции - Сорбонна .
Сложно сказать, что больше принесло славу бульвару - его достопримечательности, или рестораны и кафе, которые здесь находятся в большом количестве. На Сен-Жермен находятся самые известные ресторанные брэнды. Здесь вы можете отведать кофе, горячий шоколад, всевозможные сорта пива и вин. Все отменного качества, но цены кусаются - дает знать о себе престижность места.
Галерея бульвара Сен-Жермен
|
